Из истории изучения частей речи в русском языкознании. Проблема выделения частей речи в языках различного типологического строя

Современное учение о частях речи формировалось в тече­ние длительного времени и имеет традиции, знание которых необходимо для правильного понимания системы частей речи, тенденций ее развития. Русские языковеды внесли большой вклад в разработку общей теории частей речи, создав грамматическое учение, правильно отражающее систему морфологических клас­сов слов в русском языке.

В русском языкознании учение о частях речи возникло под влиянием античных грамматик. Однако уже в первых русских грамматиках намечаются пути совершенствования этого учения, стремление к более точному отражению особенностей русского языка. Впервые на обширном материале русского языка части речи были подвергнуты глубокому анализу в «Российской грамматике» (1755) М. В. Ломоносова. Ломоносов выделял 8 частей речи: имя, местоимение, глагол, причастие, наречие, пред­лог, союз и междометие. В его грамматике подробно рассмотре­ны важнейшие морфологические особенности слов всех назван­ных частей речи.

А.Х. Востоков, развивая учение М. В. Ломоносова, в само­стоятельную часть речи выделил в «Русской грамматике» (1831) имена прилагательные (в грамматике Ломоносова они составля­ли с существительными единый класс имен). А.Х. Востоков вывел из состава частей речи причастия, которые он рассматривал как особый разряд прилагательных. В прилагательных А.Х. Восто­ков различал 5 групп: качественные, притяжательные, относи­тельные, числительные (количественные и порядковые) и при­лагательные действенные, т. е. причастия.

В труде Г.П. Павского «Филологические наблюдения над составом русского языка» (1841 -1842) содержатся ценные соображения о грамматической природе глагола, местоимений и других частей речи. Г. П. Павский обосновал грамматическую самостоятельность имен числительных.

В становлении учения о частях речи важное место занимает «Опыт исторической грамматики русского языка» (1858) Ф. И. Буслаева, «Из записок по русской грамматике» (т. II, 1888) А. А. Потебни. Справедливо критикуя Ф. И. Буслаева, кото­рый относил местоимения и числительные к служебным словам, А. А. Потебня глубоко раскрывает грамматическую сущность этих частей речи.

Существенный вклад в учение о частях речи внесли Ф.Ф. Фортунатов, А.А. Шахматов, A.M. Пешковский, Л.В. Щерба, В.В. Виноградов и др.

Опираясь в основном на формальные показатели, Ф. Ф. Фортунатов в составе частей речи выделял полные слова (гла­голы, существительные, прилагательные, инфинитив, причастие, наречие, деепричастие), которые он делил на спрягаемые, скло­няемые и несклоняемые, частичные слова (предлоги, союзы, связки, частицы, модальные слова), междометия.

Подробно охарактеризованы все классы слов в «Синтаксисе русского языка» (1941) А. А. Шахматова, который полагал, что части речи проявляют себя лишь в синтаксисе. Он различал слова знаменательные (существительные, прилагательные, глагол, на­речие), незнаменательные (местоимения, числительные, местоимен­ные наречия), служебные слова (предлоги, союзы, частицы, связки, префиксы), междометия. В системе частей речи А. А. Шахматова очень широко очерчены границы наречий. В эту часть речи включены модальные слова, слова категории состояния и даже отдельные междометия.

В уточнении состава частей речи и разработке принципов их классификации большая заслуга принадлежит Л. В. Щербе. Свои взгляды на части речи он изложил в статье «О частях речи» (1928). При характеристике частей речи Л. В. Щерба учитывал как лексические значения, так и грамматические свойства слов. Опираясь на совокупность лексических и грамматических пока­зателей, он предложил выделить в особую часть речи слова категории состояния. Сюда он относил слова типа нельзя, хо­лодно, надо, стыдно, которые, по его мнению, неправомерно включаются в наречия. В отличие от наречий они не примыка­ют к глаголу, являются сказуемым безличного предложения, объе­диняются в особый класс слов и по значению: обозначают со­стояние. По мнению Л. В. Щербы, самостоятельную часть речи составляет и связка (быть).

Исключительно важную роль в формировании современных представлений о частях речи, определении их границ сыграли исследования В. В. Виноградова, особенно его книга «Русский язык» (1947). Усилиями В. В. Виноградова в современном язы­кознании утвердился комплексный подход к распределению слов по частям речи, к характеристике частей речи. «Классификация слов,- пишет В. В. Виноградов,- должна быть конструктив­ной. Она не может игнорировать ни одной стороны в струк­туре слова. Но, конечно, критерии лексические и грамматичес­кие... должны играть решающую роль. В грамматической струк­туре слов морфологические своеобразия сочетаются с синтак­сическими в органическое единство. Морфологические формы - это отстоявшиеся синтаксические формы. Нет ничего в мор­фологии, чего нет или прежде не было в синтаксисе и лекси­ке» ".

В. В. Виноградов выделяет 4 основные «грамматико-семантнческие категории слов»: 1) слова-названия (имя существи­тельное, имя прилагательное, имя числительное, глагол, наречие, 1 категория состояния). К ним примыкают местоимения. Слова этой группы - «главный лексический и грамматический фонд речи». Они выступают в качестве членов предложения и могут состав­лять предложение; 2) связочные, т. е. служебные, слова (частицы-связки, предлоги, союзы). Они лишены номинативной функции, «их лексические значения тождественны грамматичес­ким»; 3) модальные слова. Они также лишены номинатив­ной функции, «не выражают связей и отношений между члена­ми предложения», а обозначают «модальность сообщения о дей­ствительности»; 4) междометия.

В книге В. В. Виноградова впервые включены в систему частей речи и обстоятельно охарактеризованы как самостоятельные лексико-грамматические разряды слов категория состояния и модальные слова.

Теория частей речи В. В. Виноградова получила широкое распространение в научных грамматиках, вузовских курсах рус­ского языка. Сторонники этой теории постепенно совершенствуют и развивают ее, привлекая новые данные и внося необходимые уточнения.

Говоря о частях речи, имеют в виду грамматическую группировку лексических единиц языка, т. е. выделение в лексике языка определенных групп или разря дов, характеризуемых теми или иными грамматическими признаками, и лексико-грамматические разряды (классы) слов, на которые разделяются слова языка на основании признаков: семантический (существительное имеет обобщенное значение – предмет, прилагательное – качество, свойство и т.д.), грамматический, который подразделяется на морфологический и синтаксический (способ связи с другими словами, какую функцию это слово выполняет в предложении).
Грамматические категории, характеризующие слова той или иной части речи, не совпадают или не вполне совпадают в разных языках, но они в любом случае обусловлены общим грамматическим значением данного класса слов.
Начинать нужно с выделения более крупных классов слов, чем отдельные части речи. Это прежде всего уже не раз встречавшиеся нам классы знаменательных и служебных слов, охватывающие каждый по нескольку частей речи традиционной схемы.
Внутри класса знаменательных слов прежде всего выделяются слова-названия и указательно-заместительные слова. Особое место в ряду знаменательных слов занимают междометия - слова, слу жащие выразителями эмоций (ай, ой, ба, тьфу, ура, дудки) или сигналами волевых побуждений (эй, алло, цыц, брысь, стоп). Для междо метий характерна синтаксическая обособленность, отсутствие формальных связей с предшествующим и последующим в потоке речи.
Отдельную группу, промежуточную между знаменательными и служебными словами, составляют «оценочные», или модальные слова, выражающие оценку достоверности факта (несомненно вероятно, по-видимому, кажется, как будто, может быть, вряд ли едва ли и т. п., также говорят, слыхать, якобы и др.) либо оценку его желательности или нежелательности с точки зрения говорящего (к счастью, к сожалению, на беду и др.). Модальные слова использу ются в предложении в качестве вводных элементов.
Имя существительное вы ражает грамматическое значение предметности.Первичные синтаксические функции существительного - функции подлежащего и дополнения. Существительные используются также в качестве сказуемого (в ряде языков они выступают при этом в осо бой предикативной форме), в качестве определения к другому существительному, иногда обстоятельства. Типичными грамматическими категориями существительного являются падеж и число.
Категория падежа выражается с помощью аффиксов либо с помощью аналитических средств - предлогов (или послелогов) и порядка слов. В принципе она многочленна, хотя система аффик сального выражения падежа может состоять всего из двух членов (например, в английских существительных: общий падеж с нулевой флексией - притяжательный падеж с флексией -s), а может и вовсе отсутствовать. Содержание категории падежа составляют разнооб разные отношения между существительным и другими словами в предложении, своеобразно отражающие отношения между реальными предметами, предметом и действием и т. д.
Категория числа выражается аффиксацией, редупликацией и другими средствами. Содержание категории числа составляют количественные отношения, отраженные сознанием человека и формами языка. В языках мира кроме единственного и множественного встре чается двойственное, иногда тройственное число, множественное небольшого количества, собирательное множественное и т. д. С дру гой стороны, в некоторых языках выражение числа в существитель ном вообще необязательно.
Из других грамматических категорий существительного широко распространена категория определенности/неопределенности (обычно выражаемая артиклем, который может быть слу жебным словом, как в английском, французском, немецком, древнем и современном греческом, арабском, или же аффиксом - как опре деленный артикль скандинавских языков, румынского, болгарского, албанского). Неопределенность может выражаться отсутствием артикля (например, в болгарском) или специальным неопределенным артиклем. В языках, не имеющих определенности/неопределенности как развитой грамматической категории, выражение соотв. категории выражают различные типы отношений между временем действия и моментом речи, а иногда между временем действия и каким-то другим моментом, помимо момента речи. В последнем случае мы имеем дело со специальными «относительными временами» (такими, как плюс квамперфект - прошедшее, предшествующее другому прошедшему, будущее предварительное», «будущее в прошедшем» и т. п.) либо с относительным употреблением «основных» времен (Ему показалось, что в доме кто-то ходит, где форма настоящего времени выражав одновременность действию главного предложения показалось). Особо выделяют переносное употребление времен, например распространен ное во многих языках «настоящее историческое» в рассказе о прошлом (Иду я вчера по улице...).
Категория наклонения выражает отношение действия, обо значенного глаголом, к действительности, а в ряде случаев - к воле и желанию, иногда к личному опыту говорящего. Соответственно различают наклонение реальности - изъявительное (индикатив) и те или иные противопоставленные ему граммемы, представляющие глагольное действие как вовсе нереальное или как возможное, пред. полагаемое, допустимое, обусловленное в своем осуществлении дру гим действием; как желательное и даже прямо требуемое от адресата речи либо как запрещаемое и т. д. Прямое побуждение к действию во многих языках выражается формами императива (повелительного наклонения). Более разнообразен состав, функции и номенклатура других «наклонений неполной реальности».
К наклонениям можно отнести специальные вопросительные и отрицательные формы глагола, например в английском языке - аналитические вопросительные и отрицательные формы со вспомога тельным глаголом to do (Do you speak English? "Говорите ли вы по-английски?").
Категория залога тесно связана со структурой предложения. В ряде языков выступает система двух противопоставленных залогов - актива и пассива. Активом, или действительным залогом, называется такая форма гла гола, при которой подлежащее соответствует действующему лицу («Рабочие строят дом»), а пассивом, или страдательным залогом,- такая, при которой подлежащее, напротив, соответствует объекту действия («Дом строится ра бочими», «Дом строится», «Дом был построен» и т. п.) или - в неко торых языках - также адресату (англ. «Не is given a book» "Ему дали книгу").
Особое место среди глагольных категорий занимает грамматиче ская категория вида, противопоставляющая друг другу разные типы протекания и распределения действия во времени. Так, в рус" ском и в других славянских языках противопоставлены совершенный вид (решил, взобрался), выражающий действие как неделимое целое (обычно действие, достигающее своего предела), и несовершенный вид (решал, взбирался), выражающий действие без подчеркивания его целостности, в частности направленное к пределу, но не достигающее его, действие в процессе протекания или повторения, непредельное (имел), общее понятие о действии и т. д. В английском языке противопоставлены конкретно-процессный вид (Progressive), например he is writing "он пишет в данный момент", и общий вид-he writes ‘он пишет вообще".
Будучи сказуемым, глагол всегда, как было отмечено, соотносится с «действующим лицом», а в известных случаях - и с другими «ли цами» в предложении. Если соотнесенность с различными лицами выражается в самом глаголе тем или иным формальным различием, мы говорим, что глагол имеет категорию лица (в широком смысле, включая число, а также род и грамматический класс). На личие глагольной категории лица иногда делает ненужным подлежа щее (так, в пойду, пойдешь и так ясно, кто выполняет данное дей ствие). При использовании же подлежащего глагол, имеющий кате горию лица, согласуется с подлежащим в лице и числе.
Причастие совмещает свойства глагола и прилагатель ного, представляют действие как свойство предмета или лица. Деепричастие совмещает свойства глагола и наречия. Дее причастие называет действие как признак, характеризующий другое действие («сказал смеясь», «сидел ссутулившись»).
Наречие по его грамматическому значению определяют как «признак признака».

— одна из величайших загадок человеческого бытия. Почему только люди, в отличие от всех других видов живых существ, обитающих на Земле, способны вести общение посредством языка? Как появился язык? Ученые на протяжении многих лет пытаются ответить на эти вопросы, но пока так и не нашли приемлемые ответы, хотя и выдвинули бесчисленное множество теорий; некоторые их этих теорий мы рассмотрим в этой статье.

Человеческий язык: возник ли он эволюционным путем из простых звуков, издаваемых животными, или был дан человеку

Богом? Все согласны с тем, что язык - главный признак, отличающий людей от других биологических видов. Наши дети овладевают навыками устной речи, едва достигнув четырехлетнего возраста; если ребенок в четыре года не умеет говорить, то это-следствие врожденной или приобретенной патологии. В целом же дар речи присущ всем людям — и никому из других живых существ, населяющих Землю. Почему только человечество обладает способностью к речевой коммуникации и как мы обрели эту способность?

Первые опыты и научные гипотезы.

Еще в Древнем Египте люди задумывались над тем, какой язык самый древний, то есть, ставили проблему происхождения языка .
Основы современных теорий происхождения языка заложили древнегреческие философы.
По взглядам на они разделились на две научные школы — сторонников «фюсей» и приверженцев «тесей».
Теория»фюсей» (fusei — греч. «по природе» ) отстаивала естественный,»природный» характер языка и, следовательно, закономерную, биологическую обусловленность его возникновения и структуры. Сторонники природного происхождения названий предметов, в частности, Гераклит Эфесский (535-475 до н.э.), считали, что имена даны от природы, так как первые звуки отражали вещи, которым соответствуют имена. Имена — это тени или отражения вещей. Тот, кто именует вещи, должен открыть природой созданное правильное имя, если же это не удается, то он только производит шум.

Сторонники теории «тесей» (thesei — греч. «по установлению» ) среди которых былиДемокрит из Абдер (470/460 — первая половина IV в. до н.э.) и Аристотель из Стагиры (384-322 до н.э), утверждали условный, не связанный с сущностью вещей характер языка и, следовательно, искусственность, в крайнем выражении — сознательный характер его возникновения в обществе. Имена происходят от установления, согласно обычаю, договоренности между людьми. Они указывали на многие несоответствия между вещью и ее названием: слова имеют по нескольку значений, одни и те же понятия обозначаются несколькими словами. Если бы имена давались по природе, невозможно было бы переименование людей, но, напр., Аристокл с прозвищем Платон («широкоплечий») вошел в историю.

Учеными были выдвинуты десятки гипотез о том, как люди преодолели препятствия для появления языка ; эти гипотезы в большинстве своем весьма умозрительны и существенно расходятся между собой.

Теория возникновения языка из звуков.

Многие биологи и лингвисты из числа сторонников идеи эволюции от простейших к человеку считают, что язык постепенно развился из звуков и шумов, издаваемых животными. По мере развития человеческого интеллекта людям удавалось произносить все больше звуков; постепенно эти звуки превращались в слова, за которыми закреплялись значения.
Так или иначе, звуки, призванные выражать эмоции, сильно отличаются от тех, которые используются для передачи понятий. Поэтому вероятность происхождения человеческого языка от звуков, издаваемых животными, крайне мала.

Теория создания языка силой человеческого разума

Некоторые ученые предположили, что люди неким образом создали язык благодаря своему разуму. Согласно их теории, по мере эволюции человека интеллектуальные способности людей непрерывно росли и в конце концов позволили людям начать общаться друг с другом. Это предположение также кажется весьма логичным, однако большинство ученых и лингвистов отрицают такую возможность. В частности, Дуайт Болинджер (Dwight Bolinger), ученый и лингвист, исследовавший языковые способности шимпанзе, говорит:

«Стоит задаться вопросом, почему всем формам жизни, населяющим Землю, пришлось ждать миллионы лет, прежде чем Homo сделал это [создал язык]. Неужели потому, что сначала должен был появиться определенный уровень интеллекта? Но как такое могло произойти, если интеллект всецело зависит от языка? Язык никак не мог быть предпосылкой для возникновения языка ».

Уровень интеллекта невозможно измерить без помощи языка. Так что гипотеза о появлении языка вследствие развития человеческого разума необоснованна и недоказуема.
Кроме всего прочего, ученые не могут доказать, что для языка необходим развитый интеллект. Таким образом, можно сделать вывод, что своей способностью к языковому общению мы обязаны отнюдь не нашему высокоразвитому интеллекту.

Теория внезапного возникновения языка

Некоторые ученые считают, что язык появился у людей внезапно, без видимых предпосылок к его зарождению. Они полагают, будто бы язык был изначально заложен в человеке, и люди на определенном этапе эволюции просто обнаружили в себе эту особенность и стали использовать для общения и передачи информации слова и жесты, постепенно расширяя словарный запас. Приверженцы теории внезапного появления языка утверждают, что люди приобрели дар речи в результате случайной перегруппировки участков ДНК в процессе эволюции.

Согласно этой теории, язык и все необходимое для общения существовали до того, как человек их обнаружил. Но это означает, что язык как таковой возник совершенно случайно и не задумывался как целостная система. Между тем, язык представляет собой сложную логическую систему, высочайший уровень организации которой просто не позволяет поверить в ее случайное возникновение. И даже если эту теорию можно рассматривать как модель появления языка, ее никак нельзя признать приемлемым объяснением происхождения такового, поскольку такая сложная структура, как язык, не могла возникнуть сама по себе, без творца.

Теория языка жестов

Выдвигали эту теорию Этьен Кондильяк, Жан Жак Руссо и немецкий психолог и философ Вильгельм Вундт (1832-1920), который полагал, что язык образуется произвольно и бессознательно.
Согласно данной теории, по мере того как люди эволюционировали, они постепенно разрабатывали знаковую систему, поскольку обнаружили, что использование знаков может приносить пользу. Поначалу они не стремились донести до других какие-либо идеи; человек просто производил некоторое действие, другой видел это и затем повторял это действие. Например, один человек пытается сдвинуть с места какой-либо предмет, но сам не в силах сделать это; другой видит эти усилия и приходит ему на помощь. В итоге человек уяснил себе: для того чтобы ему помогли переместить что-либо, достаточно жеста, изображающего толкание.

Серьезнейшие недостаток этой теории заключается в том, что, несмотря на бесчисленные попытки, никому из ее приверженцев так и не удалось предложить приемлемый сценарий прибавления звуков к жестам.
Жесты как вспомогательное средство общения продолжают использоваться современным человеком. Невербальные (несловесные) средства общения, в том числе жесты, изучает паралингвистика как отдельная дисциплина языкознания.

Теория звукоподражания

Данную гипотезу выдвинул в 1880 году Макс Мииллер (Miiller), но даже он сам считал ее не слишком правдоподобной. Согласно одной из гипотез, изначально слова имели звуковое сходство с понятиями, которые выражали (ономатопея). Например, понятие «собака» поначалу выражалось междометием «гав-гав» или «тяв-тяв», а звуки, напоминающие птичье чириканье или карканье, ассоциировались с издающими их пернатыми. Действия обозначались звуками, которые люди производили при выполнении этих действий; к примеру, принятие пищи передавалось с помощью чавканья, а поднятие тяжелого камня — с помощью натужного уханья.

Теория Мииллера казалась бы вполне логичной, но во всех языках нашего времени звучание слов не имеет ничего общего со «звуковым образом» выражаемых ими понятий; да и в древних языках, изучаемых современными лингвистами, не было ничего подобного.

Препятствия для возникновения языка эволюционным путем

Многим кажутся здравыми рассуждения о том, что люди могли придумать знаки и слова для обозначения простых предметов и действий, но как люди изобрели синтаксис? Человек никак не сможет сказать: «Дай мне еды», если все слова, которыми он располагает, — это «еда» и «я». Синтаксис-настолько сложная система, что люди не смогли бы «открыть» ее случайно. Для возникновения синтаксиса требовался разумный создатель, однако человек не мог быть этим создателем, поскольку не смог бы донести свое открытие до других. Мы же не мыслим нашу речь без метаязыка-множества служебных слов, которые не имеют лексического значения, но определяют значения других слов. Люди никак не могли бы по чистой случайности начать употреблять и понимать эти слова.

Человек не может передать другому свои мысли, не прибегая к синтаксическим построениям; речь без синтаксиса сводится к восклицаниям и приказам.
Кроме того, эволюционистам никак не удается объяснить закономерности изменений, которые произошли в языках с момента появления письменности, сохранившей эти изменения для современных лингвистов. Самые древние языки — латынь, древнегреческий, древнееврейский, санскрит, финикийский, древнесирийский-гораздо сложнее любого из современных языков. Все, кто в наши дни сталкивается с этими языками, без колебаний признают, что они определенно запутаннее и труднее для изучения, чем нынешние. Языки никогда не становились сложнее, чем были; напротив, со временем они только упрощались. Однако это никак не согласуется с теорией биологической эволюции, согласно которой все сущее со временем усложнялось.

Теория сотворения языка

Предания, аналогичные истории о вавилонской башне, были отмечены среди самых изолированных народностей всех материков. Их можно разделить на три вида: первый говорит о большом строительстве, не упоминая о разделении языков (народности Африки, Индии, Мексики, Испании, Бирмы); устные хроники второго типа излагают свои версии происхождения языков, не упоминая о стройке (народы Древней Греции, Африки, Индии, Австралии, США, Центральной Америки), а истории третьего вида, подобно Библии, объединяют два этих события.

Из библейского описания Сотворения ясно, что язык существовал еще до того, как Бог начал творить этот мир. Язык был одним из способов общения Пресвятой Троицы — ипостасей Триединого Бога.
История человечества позволяет христианам утверждать, что язык существует столько, сколько существует Бог, а согласно Библии, Бог существует вечно.

«В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» (Бытие, 1:1-3).

Но почему из всех сотворенных Им живых существ Бог наделил языком только людей? Ответ не этот вопрос мы находим в первой же главе Священного Писания:

«И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их» (Бытие, 1:27).

Бог создал людей по образу своему, а поскольку Богу присущи язык и общение, людям также достался этот дар. Таким образом, язык — одна из граней Личности Бога, которые Он передал людям. Это — вполне здравое заключение, поскольку язык дает нам частичное представление о природе Бога. Как и Бог, язык немыслимо сложен. На его изучение может уйти вся жизнь; но при этом дети, едва научившись ходить, начинают понимать и употреблять язык.

Религиозные теории

Согласно Библии, потомков Адама за их попытку построить башню до небес Бог покарал разнообразием языков:
На всей земле был один язык и одно наречие… И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон; ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле (Бытие, 11, 5-9).

Евангелие от Иоанна начинается следующими словами, где Логос (слово, мысль, разум) приравнивается к Божественному:

«В начале было Слово [Логос], и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога».

В Деяниях Апостолов (части Нового Завета) описывается событие, произошедшее с апостолами, из которого следует связь языка с Божественным:

«При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих? И изумлялись все и, недоумевая, говорили друг другу: что это значит? А иные, насмехаясь, говорили: они напились сладкого вина. Петр же, став с одиннадцатью, возвысил голос свой и возгласил им: мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме! сие да будет вам известно, и внимайте словам моим…» (Деяния апостолов, 2, 1-14).

День Пятидесятницы, или Троицын день заслуживает того, чтобы кроме своего религиозного значения стать Днем Лингвиста или Переводчика.

Существование праязыка

О происхождении народов исследователи чаще всего судят по их языкам. Лингвисты подразделяют многие азиатские и африканские языки на семитические – по имени Шема или Сима – и на хамитские – по имени Хама, сынов Ноаха. К семитической группе языков;ссылка на языковые семьи; относятся древнееврейский, древневавилонский, ассирийский, арамейский, различные арабские диалекты, амхарский язык в Эфиопии и некоторые другие. Хамитскими являются относятся древнеегипетский, коптский, берберский языки, а также многие другие африканские языки и диалекты.

В настоящее время, правда, в науке существует тенденция объединять хамитские и семитические языки в одну семито-хамитскую группу. Народы, происходящие от Йефета, говорят, как правило, на индоевропейских языках. К этой группе относится подавляющее большинство европейских языков, а также многие из языков народов Азии: иранские, индийские, тюркские.

Что это был за «единый язык» , на котором разговаривали все люди мира?
Многие лингвисты подразумевали под общечеловеческим языком язык еврейский в виду того, что многие собственные имена первобытного мира, сохранившиеся в языках всех народов изгнания, построены из корней языка еврейского.

Согласно традиции иудаизма «Единый язык», на котором говорили люди до разделения на народы, был «Священный язык».Священный язык – «лошн койдеш» – это язык, на котором Создатель говорил с Адамом, и люди на нем говорили вплоть до Вавилонского столпотворения. Позднее на этом языке говорили пророки, и на нем было написано Священное Писание.

На факт использования, согласно Торе, древнееврейского языка первыми людьми указывает и Писание, где обнаруживается игра слов, не переводимая на другие языки. Так, жена называется по-древнееврейски иша от иш (муж), что указывает на единство и святость брачного союза. Имя Адам (человек) – от Адама (земля), Хава (по-русски Ева) – от Хай (живое), «ибо она была матерью всего живого», Каин – от Канити (я приобрела) и так далее. Этот язык получил название иврит по имени Эвера, потомка Шема, ибо Эвер сохранил этот язык, передав его Аврааму. Авраам пользовался священным языком только для святых целей.

Обиходным же языком Авраама был арамейский , весьма близкий к священному языку, но – в результате всеобщего употребления – утративший чистоту, строгость и грамматическую стройность иврита.
Примерно то же можно сказать и о другом семитском языке – арабском. Арабский как живой язык превосходит иврит письменных памятников изобилием синонимов и наличием точных обозначений предметов и выражений. Этими достоинствами, безусловно, обладал и иврит в эпоху пророков. Поэтому, читая поэтические отрывки Писания, мы сталкиваемся с совершенно другой лексикой, зачастую со словами, которые встречаются в Писании только один раз. В результате длительного пребывания евреев в изгнании первоначальное богатство Священного языка было утеряно, и дошедший до нас язык Библии – это лишь уцелевший остаток древнего иврита. Такова традиция и точка зрения иудаизма, изложенная в книге Кузари рабби Иеуды а-Леви.

Ученые интуитивно давно осознавали происхождение языков мира из единого источника. Так, немецкий философ XVII века Готфрид Вильгельм Лейбниц , владевший многочисленными языками различных семейств, довольно много занимался вопросами родственных отношений языков и общей теорией языка. Лейбниц, хотя и отвергал «еврейскую теорию» происхождения языков, то есть библейскую теорию происхождения всех их от Священного языка – иврита, склонялся к признанию единого первоначального языка. Его он предпочитал называть «адамическим», то есть ведущим происхождение от Адама.

Специалисты-языковеды пришли к выводу, что если не все языки мира , то, по меньшей мере, подавляющее большинство имеют родственное – общее – происхождение.

Мы говорим по-русски есть; по латыни est; по-английски is, по-немецки ist. Это все – языки индоевропейские. Перейдем, однако, к семитическим языкам: по-древнееврейски еш, по-арамейски ит или ис. Шесть по-древнееврейски шеш, по-арамейски шит или шис, по-украински шiсть, по-английски six, по-немецки sechs. Слово семь по-английски seven, по-немецки sieben, по-древнееврейски шева. Числительное «три » в ряде индоевропейских языков: персидский:treies, греческий: treis, латинский: tres, готский: threis.
Или возьмем более сложный пример. Слово идея, заимствованное из древнегреческого языка, имеет параллельный корень в древнееврейском. Де’а по-древнееврейски означает «зрение», «мнение». В древнееврейском языке, а также в других семитических языках, корень этого слова, состоящий из трех букв йод, далет и ‘аин, имеет довольно широкое употребление: Йоде’а – «он знает», яда – «знал», йивада’ – будет известно. Обратим внимание, что и в русском языке существует глагол ведать, то есть «знать», и по-древнеиндийски веды также означает «знание». По-немецки wissen – «знать», а в английском языке этот корень фигурирует в словах wise – «мудрый», wisdom – «мудрость».

Метод сравнительного анализа языков позволяет также глубоко проникать в сущность исследуемых процессов, вскрыть систему определенных соответствий там, где поверхностное наблюдение не замечает ничего сходного.

Ностратический язык
Интуитивное стремление ученых хотя бы частично воспроизвести «единый язык» человечества, согласно Торе существовавший на земле до разделения человечества на народы, является, на наш взгляд, довольно примечательным. Последователи так называемой «ностратической школы».
составили даже небольшой словарь «ностратического» языка». «Ностратическим» эти ученые называют некий первобытный протоязык, от которого произошли семито-хамитские, индоевропейские, урало-алтайские и другие языки.

Разумеется, наука вправе иметь дело с рабочими теориями и гипотезами, которые раньше или позже могут быть доказаны или опровергнуты.

5. Заключение

Эволюционисты выдвинули великое множество теорий зарождения и развития человеческого языка. Однако все эти концепции разбиваются о собственные недостатки. Сторонники теории эволюции и поныне не нашли приемлемый ответ на вопрос о появлении языковой коммуникации. Но ни одна из этих теорий не дает приемлемое объяснение необычайному разнообразию и сложности языков. Так что не остается ничего иного, кроме веры в Бога-Творца, Который не только создал человека, но и наделил его даром речи. Библия рассказывает о Сотворении всего сущего Богом; ее текст лишен противоречий и содержит ответы на все вопросы. В отличие от теории эволюции, которой недостает достоверности в объяснении происхождения языка, изложенная в Библии креационная теория (теория божественного сотворения языка) способна противостоять любым возражениям. Данная теория и по сей день сохраняет свои позиции, несмотря на то, что все это время ее противники заняты отчаянными поисками контраргументов против нее.

Почти все современные грамматические концепции частей речи берут свое начало из античной (древнегреческой). Части речи - калька с древнегреческого mere tu logu или непосредственно латинского partes orationis, д где partes -"части", а oratio -"речь, высказывание, предложение"Частями речи сначала называли те грамматические явления, которые теперь называют членами предложения *. Лишь впоследствии это выражение приобрел современный то рминологичного значение, хотя еще долго части речи отождествляли с членами предложениявали з членами речення.

Впервые части речи были выделены древнеиндийскими грамматиста. Яска и. Панини (V в до. Не), которые различали в санскрите такие части речи, как имя, глагол, предлог, союз и долю. Однако давно ьоиндийська теория не была известной в. Европе. Европейская теория частей речи идет от. Аристотеля (IV в до. Не), который выделил четыре части речи: имя, глагол, член (артикль) и союз. Окончательно ученому ния о частях речи сформировалось в александрийской школе (II в до. Не). Аристарх. Самофракийский и его ученик. Дионисий. Фракийский впервые выделили восемь частей речи: имя, глагол, наречие,. Артикл ь, местоимение, предлог, причастие, союз. Прилагательное был объединен с существительным в одной части речи, потому что в древнегреческом языке они имели общую систему склонения. В основу классификации сли в по частям речи было положено два принципа: морфологический ("Имя есть склонений частью языка,") и семантический ("что означает тело или вещь"). Эта система частей речи была заимствована римскими ученым и, которые, правда, внесли в нее незначительные изменения: из числа частей речи были устранены артикль, которого нет в латинском языке, а добавлено вигунемає в латинській мові, а додано вигук.

Позже эта классификация распространилась на все европейские, а затем и на другие языки. Так сформировалась классификация частей речи, которую принято называть школьной и по сути стала универсальной. Грамматические клас асы слов разных языков пытаются втиснуть в заранее выбранную античную схему, не учитывая различия, которые есть в разных речьах.

По школьной классификации выделяют десять частей речи, которые разделяют на самостоятельные (те, которые могут быть членами предложения) и служебные (те, выражающие отношение между словами в предложении). К самостоятельным ч частей речи относятся существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол и наречие. К служебным - предлог, союз, долю и. Артиклль.

Особняком выделяют возгласы, которые не могут быть членами предложения, но могут сами образовывать предложения

Широко известна классификация частей речи. ВВ. Виноградова. По мнению этого ученого, частями речи есть только знаменательные слова. В его классификации выделено четыре категории слов: части речи, модальные сл лова, доли языка и возгласы. К частей речи он относит имена (существительное, прилагательное, числительное), местоимение, глагол, наречие и категорию состояния. К частным языка, за. Виноградовым, принадлежат свою долю и, связи, предлоги и союзы. Графически эта классификация выглядитвигляд:

Части речи в разных языках

Языковеды пришли к выводу, что невозможно построить одинаковую для всех языков систему частей речи, потому что в каждом языке есть много своеобразного в членении слов на части речи. Во-первых, не у всех языках одни и те же части речи, во-вторых, в разных языках есть существенные различия в характерных признаках одного и той же части речи. Обычная для европейских языков схема частей речи не подходит для многих языков. Азии,. Африки и. Америкики.

Итак, различия в частях речи разных языков касаются как самого состава, так и объема отдельных частей речи. Если основные части речи - имя и глагол - выделяют во всех языках мира, является отражением нием универсальности функционально-семантических категорий субстанциональности и процессуальности (т.е. предмета и действия), то в других частях речи имеются значительные расхождения. Так, в некоторых языках. Северной. Америки и и. Африки не различающих наречия и прилагательного. В китайском языке выделяют такие части речи, как имя, куда относят существительное и числительное, предикатив, куда входят глаголы и прилагательные, а такой же наречие. Прилагательные объединены с глаголами в одну часть речи на основе способности быть сказуемым без вспомогательной связи. Подобное есть и в бирманской языке. В некоторых языках выделяют только именно к и глагол, как, например, в индейской языке йумі йума.

В английском языке противопоставление прилагательного и существительного сведено к минимуму. В тюркских языках есть проблема толкования так называемых"изобразительных слов", то есть таких, которые имитируют звук или является"образными"как отдельную часть языковк окрему частину мови.

Затрудняют классификацию слов по частям речи и явления перехода слов из одной части речи в другую, что свидетельствует о существовании более или менее стабильных промежуточных звеньев между частями речи. В тюркских, мон нгольських и тунгусо-маньчжурских языках переход существительных в прилагательные и наречия и наоборот имеет массовый харакр.

1. История вопроса о частях речи. Критерии установления частей речи.

2. Принципы выделения частей речи

3. Части речи в языках мира

Вопрос о частях речи занимает умы ученых с древнейших времен. Исследованиями в этой области занимались еще Аристотель, Платон, Панини и др.

Наиболее общими и необходимыми категориями в грамматике каждого языка являются части речи. С выяснения вопроса о частях речи начинается грамматическое описание любого языка. Говоря о частях речи, имеют в виду грамматическую группировку лексических единиц языка, т.е. выделение в лексике языка определенных групп или разрядов, характеризуемых теми или иными признаками. Но на каком основании выделяют группировки слов, называемые частями речи? Или иначе – на чем основано традиционное распределение слов по частям речи?

Проблема, касающаяся сущности частей речи и принципов их выделения в различных языках мира, - одна из наиболее дискуссионных проблем общего языкознания. Высказывания по вопросу о том, на чем основано распределение слов по частям речи, многочисленны, разнообразны, но очень часто не ясны и противоречивы.

Выделяются отдельные части речи на основании присущего словам, относимым к данной группировке слов, одного ведущего признака, или они выделяются на основании совокупности разнообразных признаков, из которых не один нельзя назвать ведущим? Если верно первое, то что является ведущим признаком? Лексическое значение слова? Заключенная в нем логическая категория (объект, субъект, предикат)? Его связь с грамматической категорией? Его морфологическая природа? Его синтаксическая функция? и т.д. Выделяются ли части речи на одном или на разных основаниях?

Познания в области природы слова, в частности его грамматической природы, еще недостаточно глубоки для того, чтобы можно было построить грамматическую классификацию слов в научном смысле этого слова, и постепенно возникшее и закрепившееся в традиции распределение слов по частям речи – еще не классификация, а только констатация того, что среди слов есть группировки, объединенные теми или другими общими и более или менее существенными, но не всегда ясными признаками.

В определении сущности частей речи есть еще одна проблема. Это проблема универсальной природы частей речи, т.е. во всех ли языках выделяются части речи, одинаков ли набор частей речи во всех языках.

Традиция формирования концепции частей речи в разных языках мира насчитывает многовековую историю. Принципы выделения частей речи – одна из наиболее дискуссионных проблем общего языкознания.

Начиная с первых известных грамматик и даже раньше, ещё задолго до того, как возникло языкознание как специальная научная дисциплина, классификации слов носили скорее логико-семантический и философский, чем грамматический характер. В связи с бурным развитием в Древней Греции философии и риторики у учёных возник интерес к различным сторонам языка, в частности к вопросу о характере связи между словом и обозначаемым им предметом. Первоначально стали различать два класса слов. Так, Платон в V-IV вв. до н.э. вычленил в своих философских диалогах такие компоненты, как субъект и предикат, ассоциирующиеся с именем и глаголом.

Чуть позже античные учёные (а индийские – почти одновременно с Платоном) стали различать четыре специфических по своей семантике разряда. Индийская лингвистика развивалась по совершенно особому пути, далеко не всегда сходному с европейскими, во многом предвосхищая лингвистические идеи, которые стали разрабатываться в европейской лингвистике лишь в наше время. Но и у древних индийцев выделялись классы, разряды слов. Так, в V-IVвв. до н.э. древнеиндийские грамматики Яска (применительно к чтению и толкованию сакральных текстов) и Пáнини (применительно к нормам санскрита) выделяли четыре класса слов: 1) имя, 2) глагол, 3) префикс-предлог, 4) союзы и частицы. Грамматика Панини состоит из множества кратких стихотворных правил (сутр) и очень не похожа на европейские грамматики с их таблицами парадигм. Использовано понятие «части речи» и в развивавшейся позже, в конце первого тысячелетия нашей эры, арабской грамматике, испытавшей на себе влияние греческой и индийской грамматических систем.

Аристотель в IV веке до н.э. различал такие «части словесного изложения», как имя, глагол, член, союз (или связка), правда, причисляя к ним на равных правах также отдельные звуки, слог и «падеж», т.е. форму имени и глагола, отличную от исходной. Все разряды слов Аристотель разделял на «значащие» (имя и глагол) – и «незначащие» (все остальные).
Учение о частях речи в Древней Греции было продолжено стоиками (III-I вв. до н.э.), которые выделили пять частей речи: 1) имя собственное, 2) имя нарицательное, 3) глагол, 4) союз (собственно союз и предлог), 5) член (местоимение и артикль). Достижением стоиков, утраченным после прекращения их традиции, следует считать различение в имени «имени» в собственном смысле, имени индивида, и общего, или нарицательного, имени, вполне соответствующее современным логическим представления.
Дальнейшие наблюдения над лексикой позволили позже дифференцировать уже восемь классов слов. Впервые это сделали представители александрийской школы филологи Аристарх Самофракийский и его ученик Дионисий Фракийский (II-I вв. до н.э.), которые, основываясь на морфологических и синтаксических признаках слов, выделили в «Грамматике» такие «partes orationis»: 1) имя, 2) глагол, 3) причастие, 4) член (артикль), 5) местоимение, 6) предлог, 7) наречие и 8) союз. Аполлоний Дискол (II в. до н.э.) установил иерархию частей речи и определил их свойства и функции. Таким образом, у александрийских учёных грамматические свойства слов заняли полноправное место при классификации частей речи.

Дионисий Фракийский, полемизируя со стоиками, отказывается от резкого разделения имён на собственные и общие (нарицательные) и рассматривает и те и другие, пользуясь термином Аристотеля, как сущности; собственное имя у него есть обозначение «особой сущности», а общее имя – обозначение «общей сущности». В этом заключается разрыв с традициями стоиков и оформление философии имени как «философии сущности».
В I веке до н.э. римская грамматика Варрона для деления слов на классы использовала формальный критерий – наличие или отсутствие у слов форм падежа или времени. Таким образом, имя (существительное, прилагательное, числительное, местоимение) – это слово, которое имеет падеж и не имеет времени, глагол – слово, которое имеет время и не имеет падежа, причастие имеет и то и другое, а наречие не имеет ни того, ни другого.

В середине I века н.э. в «Грамматическом руководстве» Палемона впервые было выделено междометие как самостоятельная часть речи и исключён отсутствующий в латинском языке артикль.

В средневековой Европе была сохранена грамматическая модель поздней античности, представленная в трудах Проба и Доната (IV век н.э.) и в «Курсе грамматики» Присциана (VI век), к которой Пётр Гелийский в середине XII века дал комментарий, ставший существенным вкладом в грамматическую теорию. Не исключено, что именно Петром Гелийским было впервые осуществлено разграничение имён на существительные и прилагательные.

В середине XVII века в знаменитой школе аббатства Пор-Рояль французский философ и филолог А. Арно подготовил совместно с П. Николем учебник логики (известный позже как «Логика Пор-Рояля»), а вместе с К. Лансло «Grammaire Générale et Raisonnée», которую принято называть «Грамматикой Пор-Рояля». Концепции обеих книг исходили из принципов рационализма (направления в гносеологии, противоположного эмпиризму). Философские взгляды Арно, Лансло и Николя были близки к учению Р. Картезия-Декарта. Это учение признавало единственным критерием истинности только логическую правильность умозрительных построений, приводящих к этой истине, а не проверку её наблюдением и опытом. Схоластически описанные латинские категории (число, падеж, лицо и др.) воспринимались как «естественные», «логические», соответствующие незыблемым и единым (всеобщим) законам разума. Ars grammatica понималось у Арно и Лансло как искусство правильно «выражать свои мысли посредством знаков, которые люди изобрели в этих целях» (здесь обнаруживалось прямое продолжение античных концепций и средневекового учения номиналистов). В «Грамматике Пор-Рояля», которая по своим установкам и методам была фактически философским введением в изучение логики языков, впервые излагалось учение о членах предложения отдельно от учения о частях речи. Но само предложение понималось как выражение при помощи слов логического суждения (законы которого едины для всех языков). Такой априорный подход казался удобным при преподавании. К грамматикам подобного рода приспосабливалось школьное обучение, и можно сказать, что во многих странах до сих пор в школьной практике эти рационалистические традиции господствуют.

В целом система частей речи, выделенная на материале древнегреческого и латинского языков, была принята позже и в славянских грамматиках. Восемь частей речи (до XIX века использовался термин «часть слова») сохраняются и в грамматиках Лаврентия Зизания (1596 г.), и Мелетия Смотрицкого (1619 г.), однако Лаврентий Зизаний вслед за греческими образцами сохранил артикль («различие»), а Мелетий Смотрицкий, следовавший за римск ими предшественниками, исключил артикль, но ввёл междометие.

Таким образом, учение о частях речи возникло в совершенно различных грамматических школах.

Классификация частей речи в античном и средневековом языкознании и языкознании эпохи Возрождения составлялась в тесной связи с развитием логики : части речи отождествлялись с членами предложения и сближались с членами суждения, т. е. с категориями логики. Но ведь не всегда члены суждения совпадают с частями речи. Например, предикат может быть выражен в восточнославянских языках практически любой частью речи: Он грустил (глагол). Он грустный (прилагательное). Мне грустно оттого, что весело тебе (предикативное наречие, категория состояния). Моё обычное состояние – грусть (имя существительное). Но все же эта классификация была частично грамматической, так как некоторые части речи устанавливались по наличию определенных грамматических форм и значений (например, глаголы – это слова, изменяющиеся по числам, временам, лицам и т.д. и обозначающие действие). Грамматика античного мира, средневековья и даже эпохи Возрождения имела в основном дело с греческим и латинским языками; при разработке грамматик новых западноевропейских языков языковеды исходили из норм латинского языка.

Взгляд на части речи как логико-грамматические категории господствовал вплоть до конца XVIII – середины XIX в.

В XIX – XX в. традиционная система частей речи перестает удовлетворять ученых. Появляются указания на непоследовательность и противоречия в существующей классификации, на отсутствие в ней единого принципа деления. В XIX в. в связи с интенсивным развитием языкознания, в частности морфологии, с изучением множества новых языков встает вопрос, на основе каких критериев следует выделять части речи и различны ли они в разных языках. Выделение частей речи начинают основывать на морфологическом критерии, т. е. на общности грамматических форм, присущих тем или иным разрядам слов.

Примером выделения частей речи с формально-грамматической точки зрения может служить определение частей речи у Филиппа Федоровича Фортунатова. Части речи, называемые им «формальными классами», ученый выделял по наличию у соответствующих слов тех или иных форм словоизменения: слова склоняемые, слова спрягаемые, слова несклоняемые и неспрягаемые. Исходя из этого, существительное – такой формальный класс (согласно Фортунатову), который имеет форму падежа, а прилагательное – такой формальный класс, который характеризуется формой рода, числа и падежа.

Наряду с морфологическим продолжал развиваться логико-синтаксический критерий подход а к характеристике частей речи. С синтаксической точки зрения в одну и ту же часть речи объединяются слова, которые выступают в роли одного и того же члена предложения. Например, те слова, которые могут выступать в качестве определений, являются прилагательными. Основываясь на узкоморфологических или синтаксических особенностях слов, всегда так или иначе связанных с их собственно-лексическим значением, части речи начали обозначать как »лексико-грамматические разряды слов» .

Иерархия признаков, лежащих в основе выделения частей речи, по-разному понимается в разных лингвистических школах.

Традиционно на первый план выдвигались морфологические признаки , что обусловлено ориентацией европейского языкознания на флективные и агглютинативные языки. Расширение типологической перспективы привело к осознанию неуниверсального характера морфологических признаков. В качестве дополнительных выступают и семантические свойства, существенные прежде всего для идентификации частей речи в разных языках.

Морфологический подход к выявлению частей речи полностью удовлетворить не может. При выявлении частей речи по грамматическим формам даже в языках, богатых формами словоизменения, за пределами остаются слова, лишенные этих форм, так как во всех известных науке языках имеются неизменяемые неоднородные по составу слова (среди них, например, наречия, частицы, междометия). Даже в языках, богатых формами словоизменения, установление частей речи через частнограмматические категории не всегда возможно. Например, можно ли говорить, как мы привыкли, что существительному свойственна категория грамматического рода, если в большинстве языков мира этой категории нет. Или еще пример: при бесспорном наличии прилагательных в русском и турецком языках по частнограмматическим категориям и по морфологической структуре они различны. Частнограмматическими категориями прилагательного в русском языке являются категории падежа, числа и согласовательного класса (как соединение грамматических категорий рода и одушевленности-неодушевленности), т.е. те же частнограмматические категории, которые характерны и для русского существительного. Турецкое же прилагательное не имеет ни одной частнограмматической категории, свойственной существительному русского языка (например, категории рода, числа, определенности–неопределенности).

Морфологические признаки частей речи могут в известной мере являться опознавательными знаками частей речи, но не общим критерием их установления.

Критерийсловоизменения при установлении частей речи оправдывает себя частично в морфологически развитых языках, прежде всего в индоевропейских, семитских и тюркских. Этот критерий непригоден для китайско-тибетских и некоторых других языков Дальнего Востока, так как приводит некоторых исследователей даже к отрицанию частей речи в этих языках. В китайском, тайском, вьетнамском языках имеются слова, не различающиеся морфологически , о которых обычно говорят, что в зависимости от синтаксической функции одно и то же слово выступает то как существительное, то как прилагательное, то как глагол.

Словообразовательные процессы не всегда влияют на принадлежность слова к той или иной части речи. Разные по производству слова могут относиться к одной части речи (лес, лесник, лесничий, перелесок, лесничество и др.), а слова, подобные по словообразованию, могут не принадлежать к одной части речи (хороший, зрячий, большая – прилагательные; рабочий, лесничий, столовая – существительные) (Кочергина В. А., 91).

Синтаксические критерии установления частей речи основаны на том, что члены предложения и части речи выявляются по одним и тем же грамматическим категориям. Но если, например, существительное как часть речи связано с категорией грамматического подлежащего, а через него и с категорией субъекта логического суждения, то следует заметить: субъект выражается в речи чаще всего формой грамматического подлежащего, а функции существительных шире и разнообразнее. В большинстве языков существительные могут выступать в качестве любого члена предложения. При этом у различных частей речи наблюдается сходство в синтаксических функциях. Так, в русском языке обстоятельство образа действия может выражаться наречием или конструкцией с существительным. Или, например, прилагательные китайского языка сходны по синтаксической функции с глаголами, существительными и особенно с числительными.

Таким образом, ни частнограмматические формы и значения слов, ни их типы словообразования, ни их синтаксические функции сами по себе не выступают определяющими при отнесении слова к определенной части речи. Части речи – каждая по-своему и в различных языках по-разному – морфологичны или неморфологичны, синтаксичны, в известном смысле логичны.

В современном английском и американском языкознании существует 2 подхода к грамматическому разделению словарного состава. Первый предполагает выделение частей речи (parts of speech), а второй - классов слов (word classes). «Части речи» выступают традиционным термином для описания различных типов слов, которые формируют предложение: имя существительное (N), местоимение (Pr), глагол (V), имя прилагательное (Adj), наречие (Adv), предлог (Prep), союз (Conj), междометие (Interj). Критериями их выделения принято считать значение, форму и функцию. Этот подход не является безупречным, носители языка испытывают определенные трудности в отнесении отдельных слов к частям речи.

Под классами слов понимают группы слов, выполняющих схожую функцию. Слова объединяются в эти группы по своим комбинаторным функциям, морфологическим особенностям и т.д. Наиболее типичными группами слов являются части речи: имя существительное, глагол, имя прилагательное, местоимение, предлог, артикль, союз, междометие, демонстратив и т.д.

Но в научных изданиях Великобритании и США иногда имеет место терминологическое неразличие word classes и parts of speech. Высказывается мнение, что термин «части речи» устарел и не отражает своей сущности, т.е. объединения отдельных слов в классы с учетом общности их морфологии, семантики и роли в структуре предложения. Данная точка зрения основывается на взглядах Л. Блумфилда о более широком понимании классов слов, включающих в себя традиционные части речи, а также различные структурные конструкции (сложные формы: инфинитив, причастие, герундий).

Приниципы выделения частей речи

Лексико-грамматический принцип учитывает четыре категориальных признака, причём первые два признака являются наиболее универсальными, так как применимы для большинства языков.

Согласно семантическому признаку, который определяется прежде всего по лексическому значению: существительные имеют значение предметности и отвечают на вопрос кто? что?; глагол означает процесс, действие или состояние, отвечает на вопросы что делать? и т. д.

Синтаксическая функция частей речи в разных языках наиболее общая: существительные преимущественно выполняют функцию подлежащего или дополнения, глаголы – сказуемого, прилагательные – определения или выступают как часть составного сказуемого.Между тем морфологический признак выступает как дополнительный, так как, например, грамматические категории рода, падежа характерны не для всех языков.

Словообразовательный признак распространяется только на производные слова. К тому же он непригоден для китайско-тибетских и некоторых других языков. Таким образом, категориальные признаки проявляются в разных языках по-разному.

Таким образом, часть речи как общий лексико-грамматический разряд слов характеризуется не одним, а четырьмя категориальными признаками:

1. семантический признак части речи - это его общее грамматическое значение (например, имена существительные имеют значение предметности);

2. синтаксический - это его обычная, первичная синтаксическая функция (сущ. в роли подлежащего и дополнения, это его первичная функция);

3. словообразовательный признак - это набор его словообразовательных моделей и инвентарь словообразовательных средств для пополнения лексики данной части речи, а также способность выделять основы для пополнения лексики других частей речи (для сущ. характерно внутрисубстантивное суф. словообразование);

4. морфологический - инвентарь его словоформ и парадигм, система морфологических категорий и разрядов. По этому признаку часть речи может охватывать слова изменяемые и неизменяемые.

Классификационный принцип лежит в основе распределения слов на две группы: знаменательные и служебные части речи. Однако необходимо подчеркнуть, что междометия не включаются ни в группу знаменательных слов, ни служебных. Это объясняется тем, что «от знаменательных слов они отличаются отсутствием номинативного значения <…>; а в отличие от служебных частей речи междометиям не свойственна связующая функция.

Историко-типологический принцип - признание того, что универсальным и постоянным является факт самого наличия частей речи. Состав частей речи, их признаки исторически подвижны и различны не только в языках разных типов, но также и в родственных языках.

Привычная схема частей речи в русском и других европейских языках не годится для многих языков Азии и Африки. В китайском то, что мы определяем как прилагательные и глаголы, объединяется более широкой категорией предикатива. В украинском они объединяются в имена в противоположность глаголу. Существительные есть в русском и татарском языках. Общее свойство - значение предметности, специальные суффиксы словообразования и изменяемость по числам и падежам. Однако состав суффиксов, образование форм числа и падежей обнаруживают заметные отличия. В татарском иные падежи, нет рода, есть категория притяжательности. Своеобразие частей речи в разных языках не отрицает их универсальности, это своеобразие требует только того, чтобы при описании каждой части речи конкретного языка учитывались не только его типологические универсальные свойства, но и конкретные своеобразие и индивидуальность, характерные для данного языка.

Распределение слов по частям речи в каждом языке подчиняется своим семантическим, грамматическим и синтаксическим закономерностям. Вследствие этого в структуре той или иной части речи, а также в самом их наборе проявляется своеобразие языков. В украинском и русском языках, например, среди знаменательных частей речи выделяются существительное, прилагательное, глагол, наречие, местоимение, числительное, в китайском - имя, предикатив (т.е. глагол и прилагательное) и наречие, в ряде языков Северной Америки и Африки наречия и прилагательные объединяются в рамках одной части речи и т.д.

Различия прослеживаются и в наборе грамматических категорий общих частей речи. Так, если обратиться к существительному, то в болгарском языке, например, имя существительное имеет категорию определенности /неопределенности, которой нет у существительных в русском языке, в то же время здесь нет категории падежа; в английском, армянском, грузинском, корейском, узбекском, таджикском, бенгальском языках существительное, обладая общим значением предметности, не имеет категории рода; в скандинавских языках существительные имеют только два рода - общий и средний; в финно-угорских языках существительное обладает кате­горией притяжательности, с помощью которой выражается принадлежность кому-либо или обладание чем-либо (для чего используются особые суффиксы, включающиеся в основу слова перед падежным окончанием), а также разветвленной системой падежных форм (в венгерском языке, например, их насчитывается два­дцать), кроме того, существительное здесь может изменяться по степеням, при том что категория рода у него отсутствует; сходная ситуация наблюдается в некоторых тюркских языках (например, в башкирском): имя существительное, обозначая предмет, лишено категории рода, но обладает категорией притяжательности; категорию притяжательности имеют также существительные в енисейских и дравидских языках и т.д.

Своеобразие прослеживается и в организации такой части речи как глагол: в болгарском языке, например, глагол имеет более развитую систему временных форм, чем в русском, особенно это относится к прошедшему и будущему времени (ср., например, такие формы прошедшего времени, как аорист «прошедшее совершенное», имперфект «прошедшее неопределенное», плюсквамперфект «про­шедшее предварительное» или будущего: «будущее предваритель­ное», «будущее в прошедшем» и т.д.). Еще сложнее ситуация в английском языке, где представлено двадцать шесть временных форм английского глагола, которые могут передавать отношение действия, обозначенного глаголом, не только к моменту речи, но и разграничивать определенность/неопределенность действия, законченность/незаконченность, длительность/мгновенность и т.д.; в тюркских языках глагол, кроме действительного и страдательного залога, известного во всех славянских языках, обладает также возвратным, взаимным, понудительным залогами, каждый из которых (кро­ме действительного) имеет свои формообразующие аффиксы; кроме того, помимо изъявительного и повелительного наклонений, в тюркском глаголе выделяются желательное и условное, имеющие свое формальное выражение; в абхазско-адыгейских языках глагол обладает такими редкими морфологическими категориями, как категория союзности (с помощью которой выражается идея совершения действия с кем-либо), понудительности (каузатива), версии (передающей отношение действия к его субъекту или косвенному объек­ту); в лезгинском языке глагол имеет категорию времени и накло­нения, но не изменяется по лицам и числам.

Таким образом, морфологическая система любого языка, наряду с универсальными элементами, имеет и свои собственные, которые формируют его своеобразие и индивидуальность.

©2015-2019 сайт
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2017-11-23